Листая фотоальбом с Михаилом Тюленевым, четырехкратным чемпионом Советского Союза по мотокроссу с колясками, мы как-то заспорили о страстях, бушующих на разных уровнях соревнований. Михаил:
— Ну, не сравнить же накал эмоций на Союзе с какой-то региональной гонкой. Перед стартом такое волнение охватывает, просто трясет всего.
— А что меня не трясло на Области, трясло, а интриг может еще больше. Я помню, какое судейство было на этих региональных гонках – детектив.
И тут я вспомнил, неожиданно вспомнил одну мою из последних гонок на тюменской земле.

Год 94 или 95, но не более.

Моя контора КБМТС с Ирбитским Мотозаводом уже была в договорных отношениях, поэтому на территории завода я бывал частенько. Вот находясь в экспериментальном цехе, ко мне подошел главный конструктор Кошелев Иван Михайлович.
— Может, зайдешь ко мне в кабинет? Поговорить нужно.

1991 год город Ирбит.
У меня собственное конструкторское бюро, КБМТС.

Закончив, немыслимые чуть ранее, войны с администрацией мотозавода, у меня наступил период благостного ожидания новой творческой жизни. Перестало побаливать сердечко. Я даже приступил к утренним пробежкам, а на воскресенье планировал рыбалку с отцом, или выезд за грибами. Выезжал и раньше, но для успокоения и релаксации, а сейчас для радости жизни.
В ожидании творческих заказов, я рассылал письма (интернета тогда не было в помине), встречался с влиятельными людьми. Рассказывал всем о своих возможностях и намерениях, но каких-то подвижек не происходило. Более того, я был несколько удручен некомпетентностью многих должностных лиц, известных авторитетов в области мотоспорта, других местных представителей технического развития.

Возвращаясь из мотопутешествия по Сибири, я вдруг услышал неправильный звук в левой головке цилиндра. До Ирбита еще тысячи полтары, а самое интересное уже позади, домой хочется, что и не передать, а тут вдруг неприятное шелестение.

Работа в группе двигателя должна быть спокойной, умеренной и, и…и.и. Я не знаю какой она должна быть, но то что я не попадал в ее ритм я знал. Начальник- Пушкарев давал мне в задание всякую всячину чертить, но только не новизну. Мы обои мучили друг друга: он хотел мне дать такое задание, что бы я завис на нем, или отстал надолго. А я его измучил требованием дать настоящую работу. Вот он мне дает перечертить общий вид двигателя в трех листах плюс техусловия на весь месяц.

Закончив мототехникум, я ждал призыва. Это 1976 год.
Жду, жду, не берут! Катаюсь на своем любимом Урале, в мотосекцию хожу: — болтаюсь в общем.
Уже призыв кончается, в стройбат набирают, а меня не берут. Думаю:
— Пойду в военкомат.
— Не ходи. Я сходила, сказала, что ты в институт поступать будешь.
Ответ мамы меня поверг в шок.
— А меня чего никто не спросил?
— Ну, не зря же тебе бумагу – право поступления в институт дали, вот я за отсрочкой и сходила.
Пошел на мотозавод месяца на три… Определили на «барабан» в восьмой цех.

Семидесятипятилетию мотозавода посвящается.
Михаил Тюленев рассказывает мне про свою последнюю загранкомандировку от ИМЗ.
— 2002 год. Отправляют нас к Хайнцу Хаубриху, дилеру в Германии. Одних претензий на замену шестерней газораспределения набралось более пятидесяти. Хайнц аж взвыл уже, а там еще всего прочего набралось …

Январское утро. Минус 28 с ветром — среда не для лирики. Хочется куда-то укрыться или проскочить побыстрее.
Я с собакой, которая вроде как и не замечает ветра, пробираюсь к гаражу. Обжигаю руки о замок, затягиваю собаку в двери. Ну, вот я в машине, уже благодать. Завелась, включаю подогрев сидения, обдув стекла. Готовлюсь к следующему кусочку героизма.
Распахиваю ворота, их фиксация на ветру крайне не комфортна. Выезжаю задом, мало что видя. Готовлюсь к последнему броску. Выскакиваю решительно, закрываю ворота, с трудом закрываю замок, обжигая руки, и в машину. Ну, все!
Чувствую прогрев сидения, сочувственно смотрю на школьников на остановке. Трогаю. Дорога с Пушкаревой горы не требует долгого прогрева машины, можно ехать и побыстрее.

Семидесятипятилетию мотозавода посвящается.
Я написал статью «На цилиндрах» в несколько саркастическом стиле. На что, очень много читателей резко отозвались о ней и обо мне:
— Расстрелять!
— Как Вы можете об этом писать? Вы ……
Я вижу, мир не изменился. Были у меня и многочисленные защитники, но не в этом дело.
Очень немногие могут через себя протащить (не могу придумать другого слова) образ советского человека. Очень не многие могут понять, почему рухнул советский проект. Для людей недалеких (условно назовем их «простых») все ясно, как божий день. А для умеющих думать, это процесс сложный, душераздирающий процесс.

Никогда не хотел дачи, какой ее хотят все.
Приглашают друзья на барбекю, в баньку, собрать яблоки, и всегда вопрос в глазах: — «Ну как?», — да хорошо!, отлично!, но не заводит меня заниматься ей, не заводит. А заводят покатушки на мото, на авто, на аэро и т. д. А потом вспоминаются долгое время.

А если сделать мотодачу?, и приглашать друзей не на помидоры смотреть, а на прохват.
А если у мотодачи должно быть свое лицо, то каким оно должно быть у ирбитского конструктора мотоциклов? Лицом дачи должна стать многосторонняя марка УРАЛ.
Ну что? прошу на мотодачу!