Камуфляжная импровизация

«У хорошего путешественника нет точных планов и намерения попасть куда-то»
Лао-Цзы

Два дня мы с Маринкой гнали автомобиль во Владикавказ, чтобы там скатить с прицепа нашего Гирю, – мотоцикл «Урал Гирап» цвета «лесной камуфляж», – и отправиться путешествовать по Грузии. Менялись за рулём, чтобы не заснуть – играли в города, иногда хватая налету подсказки дорожных указателей, разговаривали, читали друг другу вслух. Пространство перетекало во время, а время превращалось в пространство, и стрелка уровня топлива совершала очередной путь по небосводу прибора. Утром понедельника, строго по графику, завешанный багажом Гиря свернул на Военно-Грузинскую дорогу. Приобрели страховой полис, проскочили Верхний Ларс и встали в небольшую очередь к будке пограничного контроля Грузии. В папке с документами лежал план путешествия с подробным маршрутом, суточными пробегами и списком достопримечательностей.

.

***

– Пачэму ваш матацыкал камуфляжный цвэт? – в очередной раз спросил офицер с внешностью негодяя из мексиканского сериала. Уже полтора часа мы с Мариной сидели в его кабинете, вопросы повторялись по кругу: как зовут, где живёшь, кем работаешь, почему камуфляжный. Временами подолгу молчали. Иногда забегали сотрудники и быстро говорили что-то по-грузински, звонил телефон, заглядывали граждане с заискивающими лицами.

– Да я же не сам его красил, я купил его таким! Вот, смотрите, на сайте производителя, такой же цвет. Я же приезжал в Грузию на точно таком камуфляжном мотоцикле в 2013 году, посмотрите в базе, у вас же есть данные! – продолжил я этот кафкианский диалог и почему-то добавил: – А штаны у меня вообще в натовском камуфляже…

Снова зазвонил телефон. Офицер поздоровался, что-то молча выслушал, поставил штамп и протянул мне бумагу.

– В цэлах вашэй бэзапаснат вам запрэщон въезд в Грузия. Можэтэ абжалыват рэшэние в Министэрство внутрэнных дэл в Тбилиси.

– Да? И как я туда попаду? – ответил я и, уже обращаясь к Маринке, отчётливо и громко добавил: – Поехали в Абхазию. Вот уроды!

.

***

Два очаровательных осетинских дедушки на охраняемой парковке, где мы оставили автомобиль, были ужасно огорчены тем, что нас не впустили в Грузию, суетились и пытались нам хоть как-то помочь. Чтобы их утешить, подарили журнал и оставили скоропортящиеся продукты, а дедушки чуть ли не перекрестили нас на прощание: мы уезжали в ночь. Миновав кабардинские блок-посты и ставропольские степи, на второй день мы снова скатили колясыч с прицепа в Майкопе. Неизведанная дорога повела нас на юг через лесистые, кучерявые горы Адыгеи и зажиточные краснокирпичные посёлки: начиналось настоящее приключение без плана и графика.

Отобедав во вкусном и недорогом трактире «У Егора», мы продолжили путь, постепенно поднимаясь всё выше, подбираясь к невысокой гряде, за которой ждал неизбежный спуск к морю. Перед перевалом начался серпантин, асфальт сменился широким пыльным грейдером. Навстречу проехали несколько фур и туристический автобус.

– Как думаешь, Рино здесь понравилось бы? – спросила Маринка, вспоминая нашего южноафриканского друга и весенний поход по пустыне Кару, где мы как следует протряслись на праворульных "Уралах" по грейдерам и каменистым грунтовкам.

– Представляешь, я тоже о нём думаю!

За перевалом вновь начался асфальт и мы покатились вниз по красивой неширокой дорожке, которая петляла по склонам, перебегала с одной на другую сторону железной дороги, пересекала посёлки с птичьими названиями: Куринская, Индюк, Цыпка. Туапсе встретил нас заходящим солнцем; и мы нашли гостиницу в первой линии от пляжа, и отправились на прогулку по вечернему городу, и встретились наконец с Чёрным морем, сонно бормотавшим нам что-то в темноте.
.

***

Утром, расстелив полотенце на крупной гальке возле старой шины, я искупался в прохладной солёной воде с радужными разводами. Рядом шумел порт.

– Ну что, доедем сегодня до Гагры? – спросила Маринка.

– Поехали! Гостиницу будем бронировать?

– Да найдём что-нибудь на месте.

Гиря весело наматывал на карданы километры знаменитого сочинского серпантина, и сто пятьдесят километров растянулись на пять часов. Иногда обгоняли дымящие, ползущие в гору тяжёлые «КАМАЗы», справа сквозь сосны приветливо поблескивало море, мимо проносились знакомые, забавные указатели: Глубокая Щель, Лоо, Верхнее Буу. Обогнули Сочи с севера и по прекрасным олимпийским магистралям прилетели в Адлер. Пограничники обрадовались нашему колясычу как дети; удовлетворив их любопытство, мы оказались на абхазской земле и по шоссе высоко над морем помчались дальше на восток.

В Гагре, построившись вдоль центральной улицы в две торжественных шеренги, нас встречали эвкалипты-великаны, снующие повсюду таксисты и маршрутки, городские парки с пальмами, фонтанами и мозаичными скульптурами, праздные и пёстрые курортники. В зелёных садах тонули пансионаты и дома отдыха разных эпох, похожие на киноактрис: там – дряхлая звезда чёрно-белого кино, здесь – постаревший символ времён Застоя, а вот и нарядная старлетка современной гостиницы.

Объехав несколько отелей, мы выяснили, что даже в конце сезона свободных мест может и не быть. Под коротким грибным дождиком прокатились на окраину в мрачный советский пансионат «Кавказ», готичное здание с выцветшими коврами и расшатанным паркетом, и заселились в дорогую и красивую «Абаату», построенную на месте древней крепости.

.

***

Потекло безмятежное отпускное время, когда так легко теряешь счёт числам и дням недели. Безветренное ласковое море, мозаичные автобусные остановки, запах жареного мяса, сладкое вино и лёгкое "Сухумское" пиво, – всё закружилось в карнавале отпуска.

Мы купались, валялись на шезлонгах в полутени, бесконечно шли по главному проспекту, протянувшемуся вдоль Гагрской бухты через весь город, заходили в сувенирные лавки. За ужином Маринка вспоминала, как несколько лет назад отдыхала здесь с подружкой, а я смотрел в её синие глаза и думал, какая она красивая, а ещё – что натёр ногу и возвращаться придётся на такси. Солнце быстро упало на горизонт, недолго продержалось наплаву и утонуло в море. Сразу же стемнело.

.

***

Перебрались в Пицунду, совсем маленький курортный посёлок, где прямой как стрела пляж отделён от улиц кедровой рощей Пицундо-Мюссерского заповедника и уходит в обе стороны к горизонту, а в заросших травой и полынью дворах многоэтажек пасутся коровы.

В поисках обеда мы прошлись вдоль берега и устремились к роскошному двухэтажному ресторану «Амшын», возвышавшемуся над самостройными шашлычными, словно океанский лайнер над рыбацкими лодками. Кондиционируемый воздух, вежливые московские официанты, вкуснейшие блюда, бесплатные для клиентов зонтики и шезлонги – здесь мы завтракали, обедали и ужинали, а похожая на ведьму монументальная усатая хозяйка, вечно в чёрном, подходила к нашему столику поздороваться.

.

***

Гиря вёз нас в горы на озеро Рица по каньонам и ущельям невероятно живописной долины рек Бзыби и Юпшары. Мы не спешили, наслаждались видами, старались пропитаться красотой этих мест, запастись ей надолго, чтобы хватило на всю зиму.

Нас обгоняли набитые туристами автобусы и «УАЗики» на широченных колёсах, а навстречу конные ковбои гнали стадо коз и коров.

Ревя мотором и иногда переходя на первую, Гиря покорил последние петли крутого серпантина: нам открылось знаменитое озеро. На бирюзовых волнах покачивались белые лодочки и гребные катамараны, между столами открытых кафе бегали официанты, а на берегу стая крупных уток организованно мыла перья. «Банный день у них!» – пошутила Маринка, – «Давай приедем на Рицу зимой? Представляешь, как здесь красиво, когда озеро под снегом!»

.

***

Мы пили сладкое красное вино на балконе нашего ресторана. Далеко в море бушевал шторм, клубились свинцовые тучи и одна за другой сверкали молнии, а на нашем пляже было безветренно и жарко. Под зонтом для клиентов совершенно бесплатно спала собака.

– Дельфины! – охнула Маринка. Внизу, на пляже, люди вставали со своих полотенец и покрывал, строились вдоль прибоя, вглядывались в воду, пытаясь угадать, где над волнами снова мелькнёт серебристая спина. – Два, три… четыре! Четыре дельфина!

Гроза на горизонте разделилась на два очага: один остался на месте, второй ушёл на восток в сторону Сухума. Молнии били всё реже, грозные тучи теряли свою черноту, серели, размешиваясь и растворяясь в голубизне неба. Через час от шторма ничего не осталось.

.

***

Хорошо путешествовать с близким человеком, с кем на одной волне. С каждым новым походом мы учимся, как брать с собой меньше вещей, как сразу же уютно устроиться, как легко и без сожалений покинуть насиженное место. Утром, в очередной раз привязав багаж к нашему «Уралу», мы заехали на прощальный завтрак в полюбившийся ресторан и вскоре направились в Сухум, чтобы прожить несколько дней в столице.

Шоссе повело нас на юго-восток, постепенно удаляясь от Главного Кавказского хребта. Проезжали посёлки, где многие дома пустуют и разрушаются, – эхо войны, – пересекали широкие реки по мостам, миновали полицейские посты и засады коров, гуляющих или спящих на проезжей части в самых неожиданных местах.

Неприметный указатель позвал нас в село Дранда, где опутанная колючкой тюрьма соседствует с монастырём. Полторы тысячи лет назад византийские зодчие построили здесь широкоплечий и коренастый Успенский собор, а сейчас реставраторы в рясах, серых от цементной пыли, стреляют у туристов сигареты, и возле источника пасётся корова.

Ещё небольшой рывок – и мы поднялись на холм Новоафонского монастыря, прошлись, влившись в поток паломников и туристов, по внутреннему двору, рассмотрели росписи в главном соборе. Со смотровой видно было всё побережье, залитое солнцем и истыканное кипарисами, словно где-нибудь в Монако.

Сухум встречал нас столичным размахом: широкие проспекты, виллы на холмах, памятники. У фонтанов драмтеатра гуляли две свадьбы, а в сквере напротив президентского дворца мужчины играли в шахматы и художники предлагали свои картины. Весь остаток дня мы с Маринкой гуляли в сопровождении двух бездомных собак по бесконечной набережной, среди туристов и сувенирных лавочек, периодических заходя в магазин себе за пивом и очередной пачкой сосисок для животных.

Спускались сумерки. Причалы, уходящие в море на своих ржавых опорах, зажгли огни кафе и ощетинились удочками рыбаков, а восходящая на востоке луна отражалась в темнеющем море. Мы возвращались через ночной город по асфальту тротуаров, вздыбленному корнями огромных платанов и эвкалиптов, и невольно заглядывали в окна многоэтажек: в каждом светился свой тёплый таинственный мир. Собачий эскорт благодарно провожал нас до самого отеля.

.

***

Взяв с собой только плавки и полотенца, мы отправились ещё дальше на восток, в ту часть Абхазии, что больше всего пострадала от войны и ещё не освоена туристами. Солнце припекало шлем, а тёплый ветер трепал футболку и щекотал волосы на руках. Среди зелёных просторов, перелесков и пустырей всё реже попадались деревни, справа вдоль моря тянулась полоса железнодорожной насыпи с красно-коричневыми мостами, а слева вдалеке сверкали снежные вершины. На обочинах паслись коровы и мелкие, жилистые лошадки, одинокий серый хряк галопом перебежал перед нами дорогу.

В Очамчире, крайнем посёлке на побережье в сторону грузинской границы, мы сразу же свернули на пляж, захватив плацдарм на берегу в своё единоличное распоряжение. В ста метрах справа на покрывале загорали две девушки, слева вдалеке трое мужчин с удочками стояли на волнорезе и паслась одинокая корова. Больше на пляже не было никого, и мы наслаждались этим одиночеством, прозрачным ласковым морем и ветерком, который быстро высушил наши купальники.

Выбросив веер песка из-под обоих ведущих колёс, Гиря вывез нас с пляжа и покатился по Очамчире, под мачтой с красно-бело-зелёным флагом, вдоль щеголявшего новеньким ракушечником здания администрации, мимо маленького жёлто-белого вокзала, без окон, похожего на мёртвого цыпленка. Школьники в белых рубашечках, возвращаясь по разбитым улицам с занятий, провожали нас удивлёнными взглядами, а мы рассматривали цветущие сады и частные дома такой необычной, характерной архитектуры: четырёхскатные крыши, парадные лестницы на второй этаж, галереи и портики, резные барельефы, колонны. Половина – заброшены и разрушены, без окон, с деревьями в проваленных крышах. После войны население Абхазии сократилось почти втрое: этот райский угол однажды стал адом и сейчас дремлет в запустении, в ожидании возрождения.

На обратном пути мы съехали на грунтовку и направились к загадочному объекту, испускавшему пар и брызги посреди заболоченной поляны. Рядом остановился мотоциклист в шортах и шлёпанцах на босу ногу: мы познакомились с Гурамом из Калининграда, год назад перебравшимся с семьёй в Абхазию, к своим историческим корням. Новый знакомый принял приглашение пересесть на колясыч, мы пересекли огромную лужу и втроём весело потряслись по тропинке. Объект оказался настоящим гейзером, выбрасывающим на несколько метров струю кипящей минеральной воды и клубы пара; несколько человек в купальных костюмах принимали целебные ванны под тёплыми брызгами, успевшими остыть по мере падения с высоты. Водитель белой «Нивы», местный житель, расспросил нас про «Урал» и, узнав фамилию Гурама, радостно рассказал, где живут однофамильцы, скорее всего – родственники. Через несколько километров на шоссе Гурам помахал нам на прощание и остановился у развала с арбузами.

.

***

Хорошо путешествовать на колясыче: привязав поверх багажа купленную накануне картину маслом, – пейзаж Сухумской бухты, – утром мы покинули столицу. В Гагре остановились в знаменитом ресторане «Гагрипш». По заказу принца Ольденбургского в 1902 году деревянное здание без металлического крепежа, но с огромными часами привезли в разобранном виде из Скандинавии, и в каждый свой приезд Марина безуспешно пыталась сюда попасть: вот и неделю назад, когда мы жили в Гагре, ресторан закрывался на три дня на свадьбу. Сегодня нам повезло наконец отобедать в исторических интерьерах: мечты должны сбываться!

Сытые и довольные, мы продолжили путь в сторону российской границы. Нас ждал долгий путь домой: любопытные пограничники, бетонный пляж Лазаревского, ведёрко белых грибов в Адыгее, скучная трасса «Дон» и ледяной ночной подмосковный туман. Осень выдалась долгой и тёплой, мы часто с улыбкой вспоминали этот импровизированный отпуск в прекрасной Абхазии, за который благодарны нашему замечательному камуфляжному «Уралу» по имени Гиря.

Москва, осень 2018 г.

текст: Виталий Bordo
фото: Марина Tellin и автора