Посадили на Урал

1976год. Клуб по мотокроссу при автошколе города Тюмени. Эта автошкола была при обкоме ДОССАФ, а основная команда по мотокроссу – это практически основная сборная области.

Поступив в индустриальный институт и поучившись немного я стал искать мотоциклетные клубы в городе. Сначала нашел самый мне известный на «моторном». Парни встретили меня с большим сомнением, что я буду их товарищем. Доминировали "каляски", а в них доминировали братья Денисовы. Лидером был начальник, а вот доминировали Денисовы. Начальника я месяц караулил, но не случилось. Да и «Чезетов» у них почти небыло. И пошел я «В церковь», так мне назвали клуб который находился в помещении старой церкви у строительного института. Начальника тоже нужно было караулить, не сезон видимо был. Звали его все Семеном, но произносили его как то значимо. Зато Чезетов 250 в этом клубе было очень много. Похоже, что все катались на «250», а на гонку рассаживались по своим кубатурам. А мне как хотелось кататься на «250», даже высказаться не могу как. Меня даже не настораживало то, что в команде присутствовали МСМК и как раз в этой кубатуре. И вот я очередной раз я пришел в клуб и меня насторожила неожиданная тишина. Ни кто, ни чего не "травил", все тихо копались в своих углах. Вдруг дверь распахивается и сначала влетает трехэтажный мат, а потом заходит коренастый русский мужик, по другому не скажешь. Не закрывая дверей проходит к одному из известных спортсменов и громогласно буквально допытывает его в чем то. Тот что то отвечая, что то кивая всячески уклоняется от развития диалога, затем показывает на меня: - «Вот, я говорил, паренек из Ирбита». Семен разворачивается, до этого он меня не видел, и молчит, изучает что ли. Я приготовился к какой то его хлесткой фразе, а он достаточно дружелюбно: - «Из Ирбита говоришь? А чего к нам, чего не на моторный? коляски там».
- Хочу ездить на «250», в Ирбите ездил в «125», третий разряд есть.
- Третий разряд есть, да ты что? Ты знаешь, что у меня трое ездят в «250» и все мастера.
Я заметил что все парни клуба подтянулись и с интересом ждут разрешения разговора. Я утвердительно высказывался в своем желании, а Семен терпеливо объяснял мне их бесперспективность. Закончилось все тем, что мне давали, что то разваленное в углу, что я должен был восстановить к сезону и при этом наделялся обязанностью подметать весь пол раза три в неделю. И так негромкий гомон в церкви обнулился, когда Семен повернулся ко всем и, … не помню что было. Помню что поговорил он со мной без мата, а потом кому то досталось. Далее уже мирно поговорил с парнем, которому и 16ти то не было, и ушел не прощаясь. А мне было уже 20 и мести пол многие посчитали моей слабостью.
Прошло месяца три, я собрал мотоцикл наполовину, половину надо было или покупать, или ждать запчастей «когда придут». Это многозначительное звукосочетание было непонятно мне. А пол я мел исправно. Семен приходил раза два и так же эпатажно как я его видел в первый. Я довольно освоился: был своим у сторожих, нормально общался как с именитыми мотогонами так и с молодыми, но пол мел. И вот как то в один из дней снова раздается негласная команда о построении и все ждут Семена. Сразу скажу что не помню кто что и за что заполучил, но ко мне подошел с явным интересом. Пойдем говорит поговорить есть о чем. Подходим к снегом засыпанному сараю, где сторожиха почти уже двери огребла. Вот есть говорит к тебе дело и открывает сарай. Смотрю и вижу ирбитский спортивный стоковый Урал. Я, говорит, предлагаю тебе сделку:- «Ты восстанавливаешь Урал, находишь колясочника и выступаешь в классе 650 на приз моторного завода 3марта. А я тебе к весне не новый, но в хорошем состоянии Чезет 250 подгоняю.»
- Но на приз моторного завода только с первым разрядом допускают?
- Я тебе первый нарисую, соглашаешься?
Я осмотрел мотоцикл, не было руля с тросами, карбюраторов и колеса заднего. А предложение заманчивое: сразу первый разряд, да и гонка Всесоюзная (один из пяти кубков страны). Короче я согласился без сомнений.
Колясочника нашел среди своих- однокурсника из Ирбита. За месяц собрал и попробовал Урал. Надобно бы на тренировку, а месяц февраль, сугробов намело по то самое место. Наша церковь на высоком берегу Туры стояла. На реке ветер весь снег сдул и лед очень шершавый, то есть место подходящее для тренировок. Покатались по воображаемой трассе, привлекая массу зрителей- место то почти в центре. И все! Долее на старт!
Накануне гонки только разгребли трассу и сразу официальная тренировка с засечкой. Братья Денисовы с «Моторного» поприкалывались над моим непеределанном мотоцикле. Но гораздо больше мне досталось от ирбитчан, и прикалывались, и жалели, и даже фотографировались на моем Урале. По засечке оказался в середине третьего десятка из сорока экипажей, только ирбитских было двадцать. Игорь- колясочник уставал, но работал нормально.

Предстартового мандража я неожидал, я вроде вообще по сделке еду, мне лишь бы финишировать для зачета, и «250» моя. Старт из третьего ряда, традиционный завал на первом повороте, затяжка, разборки; в общем, нормальный ход. Где то под конец заезда нас на круг догоняет лидер «Пока»- Володя Бородин- большой авторитет для меня. Я, задрав назад голову, уступая ему дорогу беру влево и буквально взмываю на гору снега. Далее неуправляемый полет и приземление на спину, слава Богу в нетронутый снег. Лежу придавленный бензобаком, из которого на меня льется бензин, чувствую уже струйку по телу. Вдруг голоса, руки, куда то несут, заводят, садят, толкают…, а я еще не дохнул ни разу. Первый вздох только на повороте и как то пошли, пошли, обгонять стали, обгонять, обогнали Денисовых. В общем 13 место в гонке, а у команды первое. А зрители? Как они болели, как болели.

«Пришла весна, избушкина лиса растаяла»-начало сезона. Вот не помню я, дали мне «250» или только показывали, но так я и не выехал той весной. А подошел ко мне Семен и говорит: - «А некому в «колясках» за команду ехать на «область». Надо бы «за Россию пострадать», а так катайся ты на своем «250»». Приехал я тогда четвертым из двенадцати, два ребра поломал, братья Денисовы обогнали. Как то «не очень» все вышло, но вот именно после этой гонки уже не рвался в «250», остался в «колясках» навсегда.