Планктон Антонович

Планктон Антонович был, в сущности, неплохой человек.

В далеком пионерском детстве маленький Паша свято верил, что надо быть добрым и честным. Он несколько раз переводил старушек через дорогу, и посещал зоокружок в школе. А дома у него жила морская свинка.

Сейчас Планктону Антоновичу было уже под сороковник. Он был благополучен, и даже пожалуй респектабелен. Работал начальником отдела в крупной фирме, ездил на свежей Инфинити. В кармане его лежал Айфон, в портфеле - Айпад. Он уже успел заработать на небольшую квартиру почти в центре, и на дачу в почти ближайшем Подмосковье. На работе подчиненные и коллеги называли его исключительно по имени-отчеству, и даже начальство всегда называло уважительно «Планктон», не позволяя себе вольностей.

В общем, всё у него складывалось не хуже, чем у других. И даже получше, чем у многих.

Но не давала ему покоя разрастающаяся пустота внутри. Ощущение ненужности, бесполезности и никчёмности. Первая жена забрала после развода детей, и ждала от Планктона только денег. Вторая жена, милая и симпатичная женщина, вроде бы любила его, и даже кажется гордилась. Так и говорила подругам: «Мой Планктон-то молодец! Новую шубу подарил», или «А мой Планктон мне новую машину купил», и подруги ей завидовали. Но интересов общих у них с мужем не было. Даже в отпуск частенько катались порознь, потому что у Планктона как всегда было много работы.
Внутреннюю пустоту Планктон приучился заполнять ежевечерне бутылочкой-другой пивка, чем огорчал жену, хотя впрочем не сильно.

Еще у Планктона не было друзей. С коллегами говорить было не о чем кроме работы или достоинств очередного айфона. Контакты с одноклассниками давно потерялись, а товарищи по институту разъехались кто куда, и у всех свои дела. Мужики-соседи по нынешнему дому сторонились Планктона, а бабки у подъезда – негромко, но так, чтобы Планктон слышал – называли его хапугой и пьяницей, и рассказывали друг другу, где он наворовал на такую машину и квартиру.

Но даже не это больше всего расстраивало Планктона Антоновича. На него вдруг неожиданно, неудержимо накатилось понимание, что впереди его не ждет ничего хорошего. Что его время Великих Свершений прошло, даже толком не начавшись. Что он всю жизнь потратил на то, чтобы прилежно строить карьеру, и что он её построил, а впереди ничего. Ничего! Ну дадут ему наконец Начальника Департамента. Купит по этому поводу Ауди или БМВ. А что изменится? Его кто-то начнет любить сильнее? Кто-то начнет дружить? Планктон всё больше убеждался, что все вокруг видят в нем источник денег: бывшая жена, да и нынешняя, пожалуй. Строители на даче. Улыбчивый персонал фирменного автосервиса. Кратковременные знакомые женщины. Все! Все вокруг, куда ни глянь! Источник денег, и не более. Никому не интересен человек Планктон Антонович, всем нужен преуспевающий менеджер Планктон с кредиткой в кармане.

Время от времени, обычно в обеденный перерыв, его занимали воспоминания о детстве. В детстве всё было настоящим и искренним: друзья, какие-то радости, морские свинки... Планктону очень хотелось и теперь чего-то настоящего, чего-то Стоящего. Он давно уже задумывался, что бы сделать такого, чтобы наконец почувствовать эту почти забытую искреннюю радость, восторг. Ежегодный отпуск в дальние страны уже приелся, а прыгнуть, например, с парашютом - страшно...
От мыслей о Чем-то Настоящем Планктона отвлекла группа молодых коллег за соседним столиком. Они воодушевленно обсуждали достоинства очередной модели Айфона и спорили о преимуществах КИА-Рио над Хундай-Солярисом.
Планктон Антонович почувствовал, что его сейчас стошнит, резко встал и вышел из столовой.

...В поисках Чего-то Настоящего Планктон пару раз заходил в мотосалоны. Японские, итальянские - красивые, яркие, мощные мотоциклы поначалу возбуждали, но очень быстро от них начинало отдавать какой-то ненатуральностью, искусственностью. Они были пестрые и блестящие, крикливые как дешевые китайские елочные игрушки. Они очень хотели понравиться Планктону. Они очень хотели, чтобы Планктон купил их. Они готовы были на все, только чтобы Планктон купил их.
Тут же подскакивал белозубый жизнерадостный менеджер. Он рассказывал Планктону, как ему нужен именно такой мотоцикл, и заученно повторял цифры про объем мотора, максимальную мощность и разгон до сотни...
Планктон Антонович тогда молча разворачивался и уходил.
Реклама Харли-Дэвидсон на радио и вовсе вызывала только раздражение. Планктон хоть ощущал себя неудачником, но никак не дураком, и понимал, что свободу нельзя купить со скидкой в салоне. Уважение нельзя купить в салоне. Купить можно только пафос, только нелепый понт. Он даже не пошел в салон, настолько был раздражен этой рекламой, рассчитанной на идиотов.

...Так он провел очередное лето, заливая тоску вечерами на очередном курорте. Осень и зиму.
Весной он случайно увидел на прилавке газетного ларька обложку журнала. На ней был изображен мотоцикл с коляской. Элегантный, строгого черного цвета, спокойных, сдержанных форм. С надписью «Урал Патриот».
В статье мотоцикл скорее критиковали, чем хвалили. Правда, написали, что он, дескать, наконец не имеет ничего общего с пионерией и колхозом.
Планктон изучал картинки и вспоминал, как в том самом, далеком пионерском детстве, он в деревне у деда сидел на таком же то ли Урале, то ли ИЖе с коляской. И какой восторг тогда он испытал – большая, мощная железяка, пышущая жаром от мотора, терпко пахнущая бензином. И он вдруг понял, что, может быть, этот странный агрегат – именно то, что он так давно искал.
Он нашел в интернете телефон дилера и набрал номер.

Мотоцикл привезли ближе к лету. К тому моменту по улицам уже вовсю сновали с воем разноцветные мотоциклисты в своих обтягивающих кожаных трико и клоунских горбатых комбинезонах, и Планктону было немного страшно вот так же, как они, выезжать на улицу.
Уже несколько раз он корил себя, что связался с этой непонятной железякой, но ему было очень любопытно. Кроме того, он нашел форум любителей Уралов, и тщательно впитывал, что пишут опытные владельцы, и время от времени представлял себя в седле железного коня, несущимся навстречу ветру, а впереди только дорога!..

Планктону Антоновичу не просто дались навыки езды на этом странном агрегате. Пару раз зацепил крылом коляски гараж, один раз чуть не вылетел на встречку, когда в правом повороте коляска вдруг взмыла вверх. Но что-то всё-таки было в езде на Урале с коляской. Он был какой-то настоящий, какой-то прям как в детстве. Ничего искусственного, ничего поддельного. Почти живой. Он очень нравился Планктону Антоновичу.

На очередную встречу ураловодов на смотровой площадке у Университета Планктон решился наконец приехать. На площадке было много разных мотоциклистов, в том числе особняком стояли несколько Уралов с колясками. Планктон Антонович запарковался чуть поодаль: он не был знаком с ребятами лично, и разглядывал их, не решаясь подойти. Ребята были разные – и совсем молодые, только школу закончили, а были и его ровесники. Ребята пили чай из бумажных стаканов, весело что-то обсуждали, громко смеялись.
Двое отделились от общей группы, подошли:
- Привет! А ты кто? Пойдем к нам, чо там стоишь?
- Привет. Я Планк... Я Паша, – он протянул руку и улыбнулся.