МОТО для службы ГАИ

Кто из байкеров – владельцев «уралов» ведает, что из ворот Ирбитского мотозавода выходилили мотоциклы с двигателем рабочим объемом свыше 650-750 «кубиков»? Наверняка многие придут в неописуемый восторг, узнав, что выпускались мотоциклы с моторами кубатурой больше литра! Такие мотоциклы – да, существовали. И кто знает, возможно, один из них и сейчас стоит в сарае на даче у какого-нибудь отставного орудовца.

В истории советского мотостроения немного, но известны случаи, когда литраж двигателей дорожных мотоциклов перешагивал 1000-кубовый рубеж: Иж-1, Иж-2, БН-1200, ТМЗ-53 и другие. Они создавались в разное время, но так и остались экспериментальными образцами. Лишь на ИМЗ в 60-е годы не только разработали, но и выпустили малой серией 1040-кубовую модель М-100 в одиночном и колясочном исполнении – для служивых в милицейских погонах.

В 1962 году вышло постановление ЦК КПСС «О мерах по улучшению деятельности советской милиции», где министерству охраны общественного порядка (МООП) предлагалось улучшать работу, в том числе и за счет повышения мобильности «колесных» сотрудников. В МООП задумали обеспечить автоинспекторам полное превосходство на дорогах и сформулировали тактико-технические требования к мотоциклу спецназначения: скорость 150 км/ч для «одиночки» и 120 – для «коляски».
Выдвигались и дополнительные условия: ветровые, колесные и наколенные грязевые щитки для защиты водителя от ветра, дождя и грязи. Для спецмотоциклов понадобилось и специальное оборудование: приемопередающая радиостанция, усилитель речи, сирена, особые мигающие фары – и прочие милицейские атрибуты. Надо сказать, «предписанные» указатели поворотов, стоп-сигнал и на коляске, 12-вольтовое электрооборудование, гидравлические тормоза заднего и бокового колес, стояночный тормоз для 3-колесной машины в отечественном мотопроме серийно тогда еще не применялось. И последнее (хотя отнюдь не второстепенное) требование: внешность мощного, скоростного мотоцикла, чтобы он выделялся в транспортном потоке.

На ИМЗ’е закипела работа. Задание получил сектор спортивных машин – там уже накопился опыт по созданию оригинальных мотоциклов. Первые два образца (с коляской и без) собрали к осени 63-го, а к январю 1964 года испытали в пробеге на 10 тыс. км.

Поджимали сроки, и руководитель сектора В.Коновалов пошел по пути наименьшего сопротивления. За основу взяли ходовую от только что запущенного в серию М-63. Новый мотоцикл отличался мягким ходом: задний маятник с гидроамортизаторами соответствовал условиям. Сам маятник качался на 2-конических подшипниках – взамен резиновых сайлент-блоков.

Установили наколенники, увеличенный ветровой щиток со встроенными в него спецфарами и фонарями поворотов. Бензобак оставили серийным, сверху устроили крепления для планшета. Сиденье водителя сделали кожаным, по типу «харлеевского». Аналог перед глазами – специально закупили полицейский вариант «американца» 1962 года выпуска.

У М-100 особого внимания заслуживал 1040-кубовый двигатель. Первоначально применили шпилечное крепление цилиндров и головок. При 4500 мин-1 и степени сжатия 6,5 на 72-м бензине мотор выдавал 40 л.с. И все же показалось мало. На летних испытаниях ЦКЭБ мотопрома в Серпухове первые образцы не достигли ожидаемой скорости: 132 км/ч «одиночка» и 108 – с коляской.

Обнаружился еще ряд существенных недоработок. Увеличенный ветровой щиток на руле «одиночки» создавал опасность для водителя – особенно при разъезде со встречным транспортом на скорости за «сотню». Испытатели отмечали, что из-за «парусности» щитка возникают силы, стремящиеся вывернуть руль в сторону. Кроме того, специальное оборудование в 2-х боковых ящиках одиночек тянуло на 75 кг; перегрузка заднего колеса ухудшала управляемость мотоцикла даже на прямой. На скоростях при резком сбросе «газа» возникало явление «шимми»: нарушалась стабильность. После официальных межведомственных испытаний на заводе поняли, что простейший путь не всегда наилучший. Приступили к разработке новых образцов. Тяговые расчеты показали, что для достижения заданной скорости придется либо увеличить мощность двигателя до 64 л.с., либо значительно уменьшить аэродинамическое сопротивление машины.

Поиски пошли в обоих направлениях. Поработали с распределительным валом – и «раскрутили» двигатель до 5200 мин-1. Камеры сгорания стали полусферическими – вместо клиновидных. Изменили конфигурацию поршней, облегчили поршневые пальцы. Анкерное крепление цилиндров (с негерметичными стыками) заменили фланцевым. Разработали новый воздухофильтр с рабочим элементом из пенополиуретана, пропитанного моторным маслом. Увеличение степени сжатия до 8 вынудило применять бензин с октановым числом не ниже 85. Двигатели получились по тем временам очень удачные. Шутка ли, у дорожного аппарата 50 л.с. и высокий крутящий момент – от «низов» до «верхов». Особенно с карбюраторами К-38 с расточенным до 34 мм диффузором.

А вот колеса страдали недостатками. Обутые в шины 4,00x17’’, задние колеса снимались только вместе с мостом и быстро изнашивались. Покрышки с развитым протектором прекрасно зарекомендовали себя на грунте и обеспечивали мотоциклам с коляской прекрасную проходимость на снежной целине. Однако «одиночка» на такой резине плохо держала виражи.

Работы по улучшению аэродинамики также дали результат. Опираясь на опыт создания гоночных мотоциклов, конструктор спортивного сектора П.Н. Гейслер разработал и изготовил из листовой стали оригинальный полуобтекатель, не связанный с передней вилкой и рулем. На переднее колесо установили глубокий неподрессоренный щиток, гармонирующий по внешнему виду с полуобтекателем и лучше защищающий водителя от воды и грязи. Развесовка «одиночки» улучшилась.
За разработку механической сирены, впервые появившейся на М-100, В.Коновалов и инженер спортивного сектора В.Соколов получили авторское свидетельство. Сирена стоит того, чтобы рассказать о ней отдельно. Изначально она располагалась у заднего колеса и приводилась в действие от протектора. Однако агрегат часто выходил из строя – из-за грязи, от которой никуда не деться. Да и на месте подача звукового сигнала исключалась. В новом варианте сирену поместили под правым цилиндром – звук возбуждал привод от маховика двигателя. Включался привод ручным рычагом на левой стороне руля, ниже рычага сцепления. Позднее – педалью у правой подножки.
Предусмотренный для мотоцикла с коляской «ручник» разместили в рычаге переднего тормоза. Его фиксатор надежно стопорил 2-кулачковый тормозной механизм.

Оригинальностью отличалась и конструкция переключателя указателей поворотов. Ему не находилось места; на руле и без того собралось множество разнообразных рычагов, кнопок и тумблеров. Тогда переключатель «поворотников» поместили в левую рукоятку руля: сигналы-«мигалки» включались ее легким вращением. Летом 1965 года собрали 3 откорректированных образца и отправили их на новые испытания в Серпухов. Теперь заданные скоростные режимы покорились М-100. Хотя мотоцикл и сохранил кое-какие недостатки, в основном он соответствовал тактико-техническим требованиям.

Оставалась шинная головная боль. Модель Л-164, хорошо зарекомендовавшая себя на проселке и снежной целине, на асфальте не выдерживала нагрузок и рвалась по корду. Протектор модели Л-121 быстро изнашивался – особенно на ведущем колесе. На «одиночке» резина проходила около 4 тыс. км, а с коляской – от 800 до 1800 км. Специалисты считали, что «износ происходит из-за малой площади сцепления шины с дорогой. При мощном моторе во время разгона ведущее колесо буксует». Изношенные на трех машинах 25 покрышек (на 15 тыс. км!) еще сильнее обострили вопрос резины.

Он решался совместно с ленинградскими шинниками, – но достичь результата не удавалось. И тогда заказчик (наконец-то!) понял: нельзя обойтись универсальной покрышкой. Нужны разные варианты резины – в зависимости от типа мотоцикла, состояния дорожного покрытия и времени года.

Продолжалось также совершенствование «железа». Как для «одиночки», так и для колясочного варианта изменили передаточные числа коробки передач. Задний маятник стали крепить на резьбовых втулках вместо конических подшипников, крепление которых постоянно ослабевало. Для снижения шума ветра в зоне головы водителя полуобтекатель, не изменяя его форму, изготовили из стеклопластика.
Три образца М-100 снова прошли межведомственные испытания в Серпухове. И только тогда насмелились изготовить первую партию – 12 мотоциклов с коляской. Их собрали в декабре 67-го и направили в московские отделения ОРУД ГАИ.
Ожидаемые заказы на М-100 превышали 1500 единиц в год. Завод без цеха мелких серий, загруженный серийным производством, оказался не готов к выпуску такого количества новых машин. К тому же вопрос шин, особенно для «одиночек», сохранял свою остроту. Поэтому МООПу предложили реальные возможности ИМЗ: патрульный мотоцикл на базе М-63.

Опытные образцы М-63П показали неплохие для серийной машины результаты. «Одиночка» выжимала 143 км/ч, мотоцикл с коляской -111, правда, без ветровых щитков. Мотоциклы с дополнительным милицейским оборудованием оказались значительно дешевле, чем М-100: около 1200 руб.

Видимо, цена и стала той последней каплей, которая переполнила чашу терпения МООП: решение приняли в пользу М-63П. И в 1969 году (получив, правда, еще 10 машин М-100), правоохранительные органы перешли на патрульные «шестьдесят третьи». И все же московские сотрудники ОРУД ГАИ, поработавшие на 1040-кубовых мотоциклах, несмотря на их «детские болезни», предпочитали их серийным.
Увы, замечательная машина родилась не вовремя. С одной стороны, завод в 3 смены клепал «нархозовские коляски», а с другой, отсутствовала база для мелких серий.

Даже всемогущее МООП (ныне МВД) не смогло – при кровной заинтересованности – выбить средства под крупную партию М-100.

Результат убивает своей обыденностью и безнадегой. Действующие мотоциклы укатали до полного износа, толстые отчеты легли на полки архивов, и о М–100 забыли. Да и мало кто о них знал. Жаль… Выдающийся мотоцикл, эволюция которого дала бы почву для создания литражных «оппозитов». А они наверняка нашли бы признание у армии «байкеров».

источник : turbonsk.ru